Крепкий белобрысый мужичок в штатском, отзывавшийся на Ивана Ивановича, нарочито долго копался в стопке личных дел, выложенных перед ним начальником строевой части полка. Имя и отчество у штатского были простыми, а вот корочки — нет. С такими открыть любую дверь, всё равно, что раз плюнуть. Если верить документам, был этот товарищ из СВР — Службы внешней разведки. Насчет него с требованиями всяческого содействия звонили из штаба округа, а потом ещё и продублировали из дивизии, причём дважды.
Полковник Бацун, невысокий, по-южному смуглый и черноволосый с интересом наблюдал за действиями эсвээровца. Похоже, тот отбирал людей только по одному ему ведомому принципу: равнодушно скользил взглядом по личным делам отличников боевой и, как говорили раньше, «политической» подготовки. Некоторым бумагам уделял чуть больше времени, но интерес его длился недолго: секунду-другую. Не то, не то, снова не то! Наконец, он отложил в сторону две папки, а остальные всё с тем же равнодушием вернул.
Бацун успел заметить фамилии «счастливчиков»: Павлов и Денисов. И того, и другого полковник знал мало, его лишь недавно перевели с повышением в учебный мотострелковый полк. До этого офицер командовал дисциплинарным батальоном и довольно неплохо, раз начальство отметило и решило продвинуть по карьерной лестнице. Теперь в его подчинении целый полк. Звёздочек стало больше, но и ответственности прибавилось. Со срочниками никогда спокойной жизни не будет.
Скрыть любопытство от Ивана Ивановича не удалось. Эсвээровец развернулся к Бацуну и спросил:
— Что вы можете сказать о сержантах Павлове и Денисове?
Полковник пожал плечами:
— Да собственно немного. Служат командирами учебных отделений, нареканий и замечаний нет. У обоих дембель на носу, но в неуставных отношениях не замечены. У нас с этим строго, майор.
— Строго — это хорошо. Насчёт контракта с ними не разговаривали?
— Может, командир взвода и вёл с ними такие беседы, но я нет. Было бы желание, сами бы просились, а силком тащить кого-то я не намерен.
— Даже если поступит приказ свыше? — брови Ивана Ивановича сложились «домиком».
— Ну, если приказ … — вздохнул полковник. — Тут другое дело. Это армия, приказы надо выполнять.
Бацун вздыхал неспроста. Было что вспомнить. В середине девяностых, когда начальство спускало план на контрактников, не раз и не два ему приходилось надавливать на толковых срочников, шантажируя отправкой на Кавказ аккурат в самое пекло. Противно, конечно, но что делать.
Иван Иванович облек свой приказ в форму вежливой просьбы:
— Пригласите, пожалуйста, сержантов Павлова и Денисова.
— Нет проблем, — кивнул Бацун. — Будут ещё какие-нибудь пожелания?
— Будут, — подтвердил эсвээровец. — Я вас попрошу на время беседы с сержантами покинуть кабинет. Уж извините, дело конфиденциальное. Не для посторонних ушей.
— Разумеется, — вслух согласился Бацун, а про себя изощрёно и грязно выругался.
Не нравился ему этот майор, очень не нравился. И ещё больше Бацуну не нравились игры с подчинёнными за его спиной.

Новое пополнение, прибывшее в учебку с последнего призыва, умудрилось провалить проверку, поэтому уже третью неделю шли сплошные сержантские караулы. И Павлов, и Денисов сполна ощутили смысл солдатской поговорки о службе «через день на ремень». Не высыпались они хронически, но разве можно терять драгоценное время на сон, когда под боком манящий соблазнами Питер с общительными девушками и прочими радостями бытия? Благо своё начальство закрывает глаза на «самоходы», а в каптёрке лежит большой запас «гражданки», с которой не страшен никакой патруль. Главное — пробраться в часть, минуя зоркое око дежурного по полку.
Сегодня им удалось. Успели как раз к разводу. Быстро переоделись и на плац.
Взводный — лейтёха-двухгодичник лишь фыркал, глядя на их сонные, но довольные как у мартовских котов физиономии.
— Чтоб не вздумали на посту дрыхнуть, — предупредил он. — К тебе, Денисов, относится вдвойне.
Друзья потупились, зная за собой такой грех. «Давили на массу» при любой подходящей возможности, в том числе и на дежурстве. К проспавшему всё на свете Денисову однажды по тревоге прибежал весь караул во главе с проверяющим из штаба дивизии. Хорошо хоть обошлось нарядами вне очереди, а не губой, на которой порой зверствовали такие же сержанты, но уже из других учебок.
Антагонизм между родами войск был жутчайший. Артиллеристы недолюбливали связистов и медиков, десантура ненавидела танкистов, а мотострелки бодались со всеми, у кого эмблема без «кустов».
После развода начинались этапы подготовки к караулу, можно было слегка покемарить, но появление вестового из штаба смешало все планы.
— Денисов, Павлов, к командиру полка, — приказал взводный.
Друзья недоумённо переглянулись. Вызов к Бацуну не предвещал ничего хорошего, неужели до него дошли слухи о «самоходах»? Репутация полковника, перекочевавшая вместе с ним из дисбата, положительных эмоций не вызывала.
— Как думаешь, отымеют? — тихо спросил Павлов — плотный светловолосый крепыш с широким располагающим лицом.
— По полной программе, — вздохнул его приятель.
Он был гораздо выше ростом, ладно сложен и красив. Слегка картавил, но этот дефект речи почему-то добавлял ему обаяния, как и маленькая родинка над верхней губой.
Пару месяцев назад Денисов разместил свою фотографию в рубрике «Знакомства» популярной питерской газеты и теперь пожинал плоды богатого урожая. Его буквально засыпало шквалом писем от представительниц прекрасной половины человечества. Девичьи сердца бередил не только лишённый кольца безымянный палец, но и почти голливудский внешний вид девятнадцатилетнего дембеля. Правда, нос молодой человек не задирал, более того — заботился о своём закадычном, но не столь сногсшибательном на женский взгляд друге и, когда это удавалось, устраивал свидания и для него.
Девчата с удовольствием угощали двух симпатичных парней, одаривали ласками, но до серьёзных отношений не доходило и дойти не могло. О женитьбе приятели даже не помышляли. Посидеть в хорошей компании, поесть на халяву (откуда у иногороднего солдата-срочника взяться деньгам?), предаться танцам-шманцам-обжиманцам с последующим развитием событий, переходящих в горизонтальную плоскость. А потом снова в часть, где всё та же скучная армейская рутина, и один день похож на другой как две капли воды.
Тщательно осмотрев друг друга, чтобы полковник не смог придраться к нарушениям в форме, сержанты пошагали к большому кирпичному зданию штаба.
В этот момент Бацун пролистал их личные дела и понял, почему именно эти двое привлекли внимание Ивана Ивановича.
Ларчик открывался просто: Павлов был из детдома, мать Денисова лишили родительских прав, воспитывала мальчика бабушка, которая умерла четыре месяца назад. Полковник лично отправлял его в отпуск по семейным обстоятельствам. Вот и выходит, что и того, и другого ждать из армии некому. И случись с ними что — интересоваться тоже никто не будет.
Но почему СВР? Или корочки майора такое же прикрытие, как и его явно выдуманные имя и отчество?

— Товарищ майор, а что за часть такая — «отдельная бригада военных егерей»? Это случаем не в Чечне?
Человек в штатском внимательно посмотрел на задавшего вопрос Павлова.
— О части вы узнаете позже, а что касается места дислокации, могу вас заверить — Чечня там и близко не стояла. Конкретного местоположения назвать вам не могу. Это вне моей компетенции. Все подробности будут потом. Могу заверить в главном — служба будет насыщенной и интересной, к тому же высокооплачиваемой. Денег забашляете по самое нехочу, — неожиданно перешёл на жаргон Иван Иванович.
Парни заулыбались. С деньгами у них всегда было неважно, и они знали цену каждой копейке. К тому же, в отличие от сослуживцев, дембель не представлялся им манной небесной. Павлова ждала комната в общаге и работа на дышавшем на ладан заводике, у его приятеля осталась только квартирка, перешедшая по завещанию, да очередь на бирже труда.
А тут свалившийся непонятно откуда аттракцион невиданной щедрости. Названная майором в штатском сумма подъёмных будоражила воображение, обрисованные перспективы ласкали взор.
То, что служба будет и опасна, и трудна — приятели догадывались, но те, кому терять нечего, легки на подъём. Они подписали кучу бумаг, не больно-то вдаваясь в смысл содержимого: захотят обмануть — обманут при любом раскладе, положили в нагрудные карманы «афганок» наличные из аванса, выданного майором.
Жизнь хороша!
— А что будет, если мы вдруг передумаем? — вынырнул из мира грёз Павлов.
— Ничего, — спокойно произнёс Иван Иванович и добавил: — Хорошего. Всего-навсего маленькая командировка в очень горячую точку и какая-нибудь операция с непременными боевыми потерями.
Через два дня, проведённых в кутежах и гулянье, они уже летели на рейсовом самолёте в Красноярск, потом была пересадка до сибирского посёлка Ванавара. Там их уже ждали.
Военный вертолёт взял на борт двух одуревших после пьянки и длительных перелётов друзей и сразу взлетел. Надвигался буран, встречавший их человек в штатском по фамилии Иванов очень спешил и потому нервничал.
— По кофейку? — предложил он.
Парни дружно закивали. Их мучил дикий сушняк, жутко болела голова, и хороший кофе был бы как нельзя кстати.
— Между прочим, кофе у меня с коньячком: настоящим, армянским, — зачем-то расхвастался Иванов. — В магазинах такого не купишь. Знакомые привезли, можно сказать, по большому блату. На полках ведь что стоит — сплошь подделка. В лучшем случае не отравишься.
Но оценить благородство напитка Павлов и Денисов не сумели. Обоих разморил сон, да такой крепкий, что никто из них не почувствовал, как вертолёт сначала изменил направление, а потом через час приземлился. Почти сразу к нему подкатил облепленный грязью армейский «уазик» с тентом. Одурманенных наркотиком сержантов быстро посадили на автомобиль, следом бросили их немудреный скарб. Было видно, что проделывалось это не впервой. Слишком слаженно действовали все участники операции, так ведут себя детали давно притёртого механизма.
Ничего не соображавшие сержанты автоматически выполняли команды Иванова. Не сопротивлялись, не спорили и не задавали ненужных вопросов.
— Нашего полку прибыло, — сказал Иванов, склоняясь над Павловым с одноразовым шприц-тюбиком и быстрым движением делая инъекцию в шею. Аналогичную манипуляцию он проделал и со вторым подопечным.
— Только не обижайтесь, парни, — добавил человек в штатском в конце.
Хотя работа была знакомой и привычной, чувствовал он себя паршиво. Что-то отдалённо напоминающее совесть проснулось глубоко в его душе и стало ворочаться как разбуженный посреди зимней спячки медведь.
— Трогай, — приказал Иванов шофёру и залпом допил оставшийся коньяк.
Легче на душе не стало.

Полковник Нефедов, командир отдельной бригады военных егерей, задумчиво глядел в окно и курил. По стеклу расползались мутные потоки воды, перемешанной с грязью. Шёл дождь. Из-за нахлынувшего ливня был плохо виден даже Останкинский Шпиль.
— Дерьмовая погода, — сказал сидевший в кабинете полковника седой мужчина в толстом свитере, непромокаемых штанах и сапогах-бродах.
Он походил на обычного рыбака, забывшего где-то поблизости свои удочки и прочие снасти, выглядел простачком-недотёпой, но Нефедов знал, сколько генеральских звёзд у седого на погонах и сколько орденских планок на кителе. Более того, полковнику было хорошо известно, каково влияние этого «рыбака» там, в высших коридорах власти.
— Хорошей здесь и не бывает, товарищ …— заговорил Нефедов, но мужчина в свитере прервал его:
— Мы же договорились: я тут нахожусь абсолютно инкогнито. Так что давайте без официоза.
Полковник хмыкнул. Начальство есть начальство, и, хотя пребывание шишки с Большой Земли здесь, на территории Ванавары-3, давно уже стало секретом Полишинеля, потрафить его капризам всё же придётся.
— Вас понял, Альберт Петрович. Погода и впрямь дерьмовая. Вечный сентябрь, чтоб ему пусто было. Дожди, грозы, северное сияние и кое-что похуже.
— Хуже вашего северного сияния не бывает, — пробурчал Альберт Петрович.
Он был не в духе. Молодость, а вместе с ней и здоровье остались далеко позади, в славном прошлом. Вновь дали о себе знать старые раны, напомнили о существовании многочисленные болячки. При иных обстоятельствах он бы сюда не сунулся, но даже у генералов есть свои начальники. Приказали — надо лететь, благо на него действие протокола «А» не распространялось. Если не доверять ему, на кого же тогда положиться?
Альберт Петрович был кадром проверенным, ещё старой закалки. Но оставаться мальчиком на побегушках ему не хотелось. Смену надо готовить, да нет пока на примете подходящей кандидатуры. Вот и приходится брать всё на себя.
Однако из всего можно извлечь пользу, и Альберт Петрович понимал, что вернётся в Москву отнюдь не с пустыми руками. Будет обязательный презент от егерей, в котором найдётся место для парочки «погремушек», способных придать жизненных сил дряхлеющему организму генерала.
Природные аномалии рождали массу полезных и дорогих вещей, «погремушки», служившие великолепным и абсолютно безопасным допингом, входили в их число.
Если бы АТРИ не существовало, её обязательно следовало бы придумать. Хотя бы ради этого.
— Основные вопросы мы с вами уже обсудили. Будут ещё пожелания? — спросил генерал исключительно ради проформы.
Альберт Петрович хотел побыстрее разделаться с делами. Тут ему никогда не нравилось. Слишком чуждо, непривычно. Нормальный человек бежал бы отсюда без оглядки так, что пятки сверкали.
Увы, полковник не сумел правильно оценить настроение московского гостя. Не хватало у комбрига столичного такта и лоска, умения без слов догадываться о желаниях вышестоящих. Потому, наверное, и трубил здесь уже который год без всякой надежды на штаны с широкими красными лампасами.
Недотёпа Нефедов сказал:
— Разумеется, будут. Хотелось бы поговорить насчёт пополнения. У меня в бригаде сейчас большой недоштат. Не хватает офицеров, прапорщиков некомплект, а с рядовыми и сержантами просто беда. Кое-что мы покрываем из состава внутренних войск, но, по сути, всего лишь латаем дырки. Тут и естественная убыль, и потери.
— Потери, — собеседник нахмурил брови. — Потерь надо избегать. Помните, что вы в ответе за каждую человеческую жизнь.
Нефедова покоробило. Можно подумать, он егерей колоннами под пулемёты водит. Но Альберт Петрович, не замечая реакции собеседника, продолжал разглагольствовать:
— Проблемы твои знаю и понимаю, но пойми и ты. Сейчас не так, как раньше. Попросил бы ты меня лет двадцать назад. Я бы тебе нагнал столько войск, что они всю твою территорию сапожищами бы истоптали. Но, времена меняются. Приходится исходить из имеющихся возможностей. Будет тебе пополнение, но не такое, на какое ты рассчитывал.
Полковник расстроился, однако нашёл в себе силы поинтересоваться:
— Кого мне пришлют, Альберт Петрович? Нужны люди с боевым опытом, чтобы всё знали, умели.
И тут его жестко приземлили.
— Насчёт опыта ты не прав, Нефедов. Это дело наживное. Иной раз проще с белого листа научить, чем переучивать, — назидательно произнёс генерал.
У изумлённого Нефедова даже рот приоткрылся.
— Как же так? Неужели салаг пришлёте? Они же совсем зелёные, будут только под ногами путаться.
Альберт Петрович разозлился:
— Ты, Нефедов, не забывайся. Забыл, с кем говоришь?
Полковник мотнул головой.
Генерал оседлал любимого конька. Ему нравилось ставить подчинённых на место, тем более непонятливых.
— Решение наверху принято и обсуждению не подлежит. Поэтому расслабься, Нефедов, и получай удовольствие. Мы не с бухты-барахты так порешали. Но, чтобы до тебя дошло, поясню. Во-первых, вспомни себя, свою молодость курсантскую. Ты, когда в училище поступил, помнишь, что тебе преподаватели на занятиях говорили? Наверняка ведь: «Забудьте, чему учили в школе». Было дело, полковник?
— Было, — кивнул он.
— А когда в часть попал, что тебе командир сказал? Ну, Нефедов, вспоминай.
— Забудь, чему учили в училище, — обречённо произнёс полковник.
— То-то и оно! — довольно рассмеялся генерал. — Поэтому выпестуешь своих салаг так, чтобы они у тебя не хуже заправских рэксов были. Но это, во-первых. Во-вторых, ты не хуже меня знаешь, что война с психикой делает, сколько парней, прошедших через горячие точки, потом с мозгами набекрень ходят. Это же ходячие мины замедленного действия. У тебя самого один «чеченец» на днях сдуру караул вэвэшный расстрелял, просто так, безо всякой причины. Тебе повторение такого ЧП надо, Нефедов?
— Никак нет, не надо, — кивнул полковник.
— Значит, логику мою ты разделяешь, — утвердительно протянул Альберт Петрович.
— Теперь да, — согласился Нефедов.
— Вот видишь, а, небось, меня за дурака старого держал.
— Даже не думал, Альберт Петрович.
— Рад за тебя, Нефедов. Тем более, я ж тебе не пацанов с гражданки пришлю. Будут нормальные бойцы Российской армии. Необстрелянные, ну да это легко исправимо в ваших условиях.
— Бойцы, так бойцы. Надеюсь, хоть из подходящих родов войск: ВДВ или морской пехоты. Чтоб начальная подготовка соответствовала.
Генерал не сумел сдержать улыбки:
— Зачем тебе десантура с морпехами? Их ведь чему учат — гонору, как у польской шляхты. Чтобы кирпич об башку разбить, стекло сожрать, дверь плевком выбить, без парашюта из самолёта прыгнуть. Нет уж, полковник, всё и всегда решает пехота — царица полей. Пришлю тебе мотострелков, с ними и занимайся. Вэвэшников к себе пока не переманивай. У них тоже с людьми напряжёнка.
Он посмотрел на часы:
— Засиделся я у тебя. Пора бы и честь знать. Хочу до перехода поскорее добраться. Удачи тебе, полковник.
— Спасибо, Альберт Петрович.
Тут генерал вспомнил ещё один момент, на который хотел обратить внимание командира бригады.
— Чуть не забыл, Нефедов. Надо бы тебе бродягами заняться. Под самым носом шастают, наглеют не по дням, а по часам. Прищеми им хвост, пока совсем не распоясались.